Тиффани: Кто бы не грустил?

Джессика: О, я не грущу. Я злюсь.

Хейли: Прости, что заставила тебя плакать.

Джессика: Все нормально. Я думаю, это то, что мы должны делать здесь. И кстати, Хейли, не обращай внимания на то, что я сказала раньше. Ты, вероятно, тоже станешь выпивать и все такое, но советую смириться. Продолжай выполнять домашние задания, не забывай о факультативах и не попадайся. Хорошо? Не. Не попадайся. И, Хайди, я постараюсь быть добрее к таким, как ты. Просто мне это трудновато.

Доктор Розен: Хорошо, девочки. Боюсь, наше время истекло. Это была первая сессия, и успешная. Могу ли я рассчитывать на то, что вы все придете на следующей неделе?

Дыши, дыши, дыши

Цзинь, его мать, чайный мастер Сунь, Дэцзя и я возвращаемся в мою родную деревню в начале марта 2008 года, как раз перед началом сезона сбора чая. Моя свекровь, у которой плохие воспоминания о жизни в деревне, производит большое впечатление на А-ма и невесток, когда в первое же утро добровольно вызывается таскать воду. Миссис Чан готова на все, лишь бы оставаться рядом со своим сыном и ребенком, растущим в моей утробе. Я на шестом месяце беременности, и мой малыш – пусть это будет сын! – переворачивается, пинается и толкается. Он тянется к моим легким, толкает ногой внутреннюю сторону грудной клетки и опирается на мочевой пузырь. А-ма следит, чтобы я ела специальные супы со свиными ножками, финиками и арахисом, чтобы накормить сразу нас обоих. Что касается Дэцзя…

Я изначально готова была заплатить старосте, старейшинам деревни, нима и рума за любые жертвоприношения и церемонии – как это сделала Цытэ для брата, – чтобы Дэцзя позволили вернуться в деревню. Хотя во время стычки с Цытэ нима и рума напомнили о том, что жена ее брата произвела на свет человеческие отбросы, ни одна душа не узнала Дэцзя, кроме А-ма, а она не выдаст нас, зная, как та заботится обо мне. Дэцзя прожила в нашей деревне меньше года до того, как родились близнецы, – с тех пор прошло двадцать лет, – а потом много тягот выпало на ее долю. Она выглядит старше А-ма и, с этими ее новыми зубными протезами, кажется местным очень странной – более необычной, чем всякие знаменитости, которых они видели по телевизору. Если бы мы жили по старинке, это считалось бы нарушением закона акха. Но если бы дети Дэцзя появились на свет сегодня, их не ждала бы ужасная участь, а ее и Цыдо – изгнание. Но мы не будем рисковать и сохраним ее личность в тайне. К счастью, имя ее широко распространено на горе, а Цыдо со своей новой семьей уехал в путешествие.

Рума и нима объявляют начало сбора урожая. Рано утром, пока еще не рассвело, меня просят сказать несколько слов. Что более странно – то, что передо мной стоит полдеревни, или то, что никчемная девушка избавилась от призраков прошлого? И риск велик для всех нас. Наш план должен сработать, иначе Цытэ возьмет верх. Я начинаю с того, чему меня учил чайный мастер Сунь.

– Если ты не любишь чай, ты не сможешь заварить хороший чай, – повторяю я. – Наши чайные деревья – божественный дар. В них мы видим путь акха. Если вы просто бездумно размножаете чайные кусты на плантации отростками, то один заболеет, и все они заболеют. То же самое случается с деревьями, ослабленными постоянной обрезкой. Но мы кое-что понимаем, когда находим дикое чайное дерево. Оно было достаточно сильным, чтобы выжить и расти самостоятельно. У него собственный уникальный набор генов. Если одно дерево заболевает, другие, окружающие его, не страдают. Мы, акха, понимаем это, потому что у нас есть табу на брак между близкими родственниками. Вот почему мы зачитываем наизусть нашу родословную.

Собравшиеся что-то бормочут в знак согласия, понимая, что скрывается под моими словами. Чистота, а не подделка.

– Собирая сегодня урожай, давайте помнить, что двигаться нужно медленно – по одной почке за раз. Если мы соберем идеальные листья, чай, который мы приготовим, будет лучшим. Вместе мы поделимся путем акха с внешним миром.

Когда я схожу с платформы, к нам подходит учитель Чжан.

– Могу я помочь? – спрашивает он.

Я вручаю ему корзину, и он вместе с нами поднимается в гору при свете тающей луны. Восходит солнце, а мы работаем, прерываясь только на то, чтобы выпить чаю и съесть рисовые шарики.

Когда корзины наполняются, мы возвращаемся в деревню, где чайный мастер Сунь следит за тем, как листья размещают на первый отдых.

Следующий день еще длиннее. Мы собираем свежие листья и раскладываем их погреться на солнышке. Затем часами перекладываем вчерашние, уже отдохнувшие листья в котлы, чтобы «уничтожить зелень». Через четырнадцать часов мы все вместе рассаживаемся на улице и едим то, что нам приготовили молодые женщины, которым пришлось остаться в деревне и ухаживать за детьми, слишком большими, чтобы кормить их грудью, и слишком маленькими, чтобы помогать по хозяйству.

Угадайте, кто прикатил на третье утро? Господин Хуан и его сын!

– У меня весенние каникулы, – объявляет Сяньжун, выходя из внедорожника. Он по-прежнему худой и бледный, правда цвет его лица скорее связан с ездой по горной извилистой дороге, ухабам и колеям.

– А я хотел бы…

Я поднимаю руку, чтобы господин Хуан умолк.

– Ни слова больше!

– Помочь! – с улыбкой заканчивает господин Хуан. На нем соломенная шляпа, помятая рубашка, расстегнутая на груди до половины, штаны цвета хаки, которые он закатал до колен, чтобы было не так жарко, и пластиковые сандалии.

Чайный мастер Сунь бросается вперед с рукопожатием.

– Старый друг! Юный друг! Рад видеть двух экспертов!

Мужчины обмениваются сигаретами – хотя никто из них не курит – в знак дружбы и радушия. Господин Хуан, как и прежде, вызывает у меня смущение, и мне всегда будет не по себе рядом с ним, но если чайный мастер Сунь доверяет ему, то, возможно, и мне стоит попробовать не шарахаться от него. Что касается парня, то А-ма уже затащила его в дом и, вероятно, перед работой угощает одним из своих особых сортов чая, ведь их дружба зародилась, еще когда Сяньжун впервые приехал с отцом в нашу деревню.

Остальные подхватывают корзины, перекидывают их через плечо и начинают долгий поход в гору к чайным деревьям.

Следующие восемь дней самые напряженные, поскольку мы и собираем первый урожай листьев, и обрабатываем их. После этого господин Хуан